Население тюрьмы медленно увеличивалось на протяжении пятидесятых,
затем в шестидесятых возросло довольно резко. В это время каждый школьник в
Америке только и мечтал о том, чтобы попробовать наркотики, нисколько не
пугаясь смехотворных наказаний за их употребление. Да, тюрьма была
переполнена, но даже в это время у Энди не было сокамерников. Правда,
ненадолго к нему подселили огромного молчаливого индейца по имени Норманден,
которого звали, как всех индейцев в Шенке, Вождь. Большинство долгосрочников
считало Энди чокнутым, а он только улыбался. Он жил один и наслаждался
покоем... Как было замечено, администрации было выгодно видеть его
счастливым.
В тюрьме время тянется медленно, иногда кажется, что оно и вовсе
останавливается. Но, на самом деле, оно течет, течет... Джордж Дуней покидал
сцену под шум газетчиков, выкрикивающих: "скандал!", "коррупция!",
"чрезвычайное происшествие!". Стэмос пришел на пост, на протяжении
последующих шести лет Шенк напоминал ад. Кровати в лазарете и одиночки в
карцере никогда не пустовали.
Однажды в 1957 году я взглянул в маленькое зеркальце от бритвенного
набора, которое я хранил у себя в камере, и увидел сорокалетнего мужчину. В
1938 сюда пришел ребенок, мальчишка с огромной копной рыжих волос. Сходящий
с ума от угрызений совести, помышляющий о самоубийстве. Мальчишка
повзрослел. Рыжая шевелюра поседела и стала редеть понемногу. Вокруг глаз
появились морщинки. Сегодня я видел пожилого человека, ожидающего, когда его
выпустят на свободу. Если выпустят. Это ужаснуло меня: никто не хочет
стареть в неволе.
Стэмос ушел в 1959. Еще до этого времени вокруг так и роились
вынюхивающие сенсацию журналисты, один из них даже ухитрился провести четыре
месяца в Шенке в качестве заключенного. Итак, они уже открыли рты, чтобы
кричать: "скандал!", "попавшийся взяточник!", но прежде, чем над его головой
окончательно сгустились тучи, Стэмос свалил. Я его прекрасно понимаю. Если
бы он был действительно пойман и уличен во всех своих грязных делишках, он
здесь бы и остался. А кому этого хочется? Байрон Хендлей ушел двумя годами
раньше. У этого ублюдка был сердечный приступ, и он взял отставку, к
превеликой радости всего Шенка.
Энди в связи с аферами Стэмоса не тронули. В начале 1959 в тюрьме
появился новый комендант, новый помощник коменданта и новый начальник
охраны. Около восьми последующих месяцев Энди ничем не отличался от прочих
заключенных. Именно в этот период к нему подселили Нормандена. Потом все
вернулось на круги своя. Норманден съехал, и Энди опять наслаждался покоем
одиночества. Имена на верхушке администрации меняются, но делишки
прокручиваются все те же. Я говорил однажды с Норманденом об Энди. - Славный
парень, - сказал индеец. Разговаривать с ним было очень сложно: у бедняги
была заячья губа и треснутое небо, слова вырывались наружу с шумом, плевками
и шипением, так что трудно было что-либо разобрать.
- Мне он понравился. Никогда не подшучивает. Но он не хотел, чтобы я
жил там. Это можно понять. Ужасные сквозняки в камере. Все время холодно. Он
никому не позволяет трогать свои вещи. Я ушел. Славный парень, не
издевается, не подшучивает. Но сквозняки ужасные.
