Я из числа тех самых славных малых, которые могут достать все.
Абсолютно все, хоть черта из преисподней. Такие ребята водятся в любой
федеральной тюрьме Америки. Хотите - импортные сигареты, хотите - бутылочку
бренди, чтобы отметить выпускные экзамены сына или дочери, день вашего
рождения или Рождество..., а может, и просто выпить без особых причин.
Я попал в Шоушенкскую тюрьму, когда мне только исполнилось двадцать, и
я из очень немногих людей в нашей маленькой славной семье, кто нисколько не
сожалеет о содеянном. Я совершил убийство. Застраховал на солидную сумму
свою жену, которая была тремя годами старше меня, а потом заблокировал
тормоза на "Шевроле", который ее папенька преподнес нам в подарок. Все было
сработано довольно тщательно. Я не рассчитал только, что она решит
остановиться на полпути, чтобы подвезти соседку с малолетним сынишкой до
Кастл Хилла. Тормоза отказали, и машина полетела с холма набирая скорость и
расталкивая автобусы. Очевидцы утверждали потом, что она неслась со
скоростью не меньше восьмидесяти километров в час, когда, врезавшись в
подножие монумента героям войны, взорвалась и запылала, как факел.
Я, конечно, не рассчитывал и на то, что меня могут поймать. Но это,
увы, произошло. И вот я здесь. В Мэне нет смертной казни, но прокурор округа
сказал, что я заслуживаю трех смертей, и приговорил к трем пожизненным
заключениям. Это исключало для меня любую возможность амнистии. Судья назвал
совершенное мною "чудовищным, невиданным по своей гнусности и
отвратительности, преступлением". Может, так оно и было на самом деле, но
теперь все в прошлом. Вы можете пролистать пожелтевшие подшивки газет Касл
Рока, где мне посвящены большие заголовки и фотографии на первой странице,
но, ей-богу, все это детские забавы по сравнению с деяниями Гитлера и
Муссолини и проказами ФБР.
Искупил ли я свою вину, спросите вы? Реабилитировал ли себя? Я не
вполне знаю, что означают эти слова и какое искупление может быть в тюрьме
или колонии. Мне кажется, это слово политиканов. Возможно, какой-то смысл и
был бы, если бы речь шла о том, что у меня есть шанс выйти на свободу. Но
это будущее - одна из тех вещей, о которых заключенные не позволяют себе
задумываться. Я был молодой, красивый и из бедного квартала. Я подцепил
смазливенькую и неглупую девчонку, жившую в одном из роскошных особняков на
Карбин Стрит. Ее папенька согласился на нашу женитьбу при условии, что я
стану работать в оптической компании, владельцем которой он является, и
"пойду по его стопам". На самом деле старикан хотел держать меня под
контролем, как дикую тварь, которая не достаточно приручена и может укусить
хозяина. Все это вызывало у меня такую ненависть, что когда она скопилась, я
совершил то, о чем теперь не жалею. Хотя если бы у меня был шанс повторить
все сначала, возможно, я поступил бы иначе. Но я не уверен, что это значит,
что я "реабилитировался" и "осознал свою вину".
Ну да ладно, я хотел рассказать вовсе не о себе, а об одном парне по
имени Энди Дюфресн. Но прежде, чем я вам о нем расскажу, нужно объяснить еще
кое-что обо мне. Это не займет много времени. Как я уже говорил, я тот
человек, который может достать для вас все в Шоушенке на протяжении этих
чертовых сорока лет. Это не означает всяких контрабандных штучек типа травки
или просто экстра сигарет, хотя эти пункты, как правило, возглавляют список
заказываемых вещей. Но я достаю и тысячи других для людей, которые проводят
здесь время, и некоторые из их заказов не являют собой ничего
противозаконного. Они вполне легальные, но просто трудно осуществимы в том
месте, куда отправляют для наказания. Был один забавный тип, который
изнасиловал маленькую девочку и показывал себя, свои мужские достоинства
дюжинам остальных. Так вот, я достал для него три кусочка розового мрамора
Вермонта. И он сделал три маленькие чудесные скульптурки: младенец, мальчик
лет двенадцати и бородатый молодой человек. Парень назвал свои произведения
"Три возраста Иисуса", и теперь они украшают гостиную губернатора штата.
А вот имя, которое вы должны были бы помнить хорошо, если вы жили на
севере - Роберт Алан Коут. В тысяча девятьсот пятьдесят первом году он
попытался ограбить Первый Государственный Банк. Его затея вылилась в
кровавую бойню - в итоге шесть трупов. Два из них - члены банды, три -
посетители, а один - молодой коп, который засунул нос в помещение банка
очень не вовремя и получил свою пулю. У Коута была коллекция пенни.
Вообще-то говоря, они запретили ему держать коллекцию в тюрьме, но с помощью
матушки этого парня и одного славного малого, который работает шофером и
обслуживает нашу прачечную я смог ему помочь. И я сказал ему: "Бобби, ты
должен быть совсем чокнутым, чтобы держать коллекцию монет в каменном мешке,
забитом ворами и мошенниками". Он взглянул на меня и улыбнулся, и сказал,
что он знает, как хранить свое добро. "Все будет в сохранности, - сказал он,
- уж за это можешь не беспокоиться". Так оно и вышло. Бобби Коут умер в
тысяча девятьсот шестьдесят седьмом, но его коллекция не была обнаружена
тюремным начальством.
Я доставал шоколад для народа на день Святого Валентина. Я ухитрился
добывать молочные коктейли, которые подают в "МакДональдсе", для абсолютно
чокнутого ирландца по имени Меллей. Я даже организовал ночной показ фильмов
"Огромная пасть" и "Дьявол в мисс Джонс" для двадцати мужиков, которые
скинулись, чтобы заплатить за сеанс... хотя после этого я отдыхал где-то с
неделю в одиночке. Ну да ладно, не беда. Кто не рискует, тот не пьет
шампанское. Я доставал политические книги и книги
О сексе, и неоднократно пожизненно заключенные и отбывающие длительный
срок умоляли добыть трусики своей жены или подружки... и я полагаю, вы
догадываетесь, что эти парни делали долгими тюремными ночами, когда время
тянется бесконечно медленно. Я не делаю все это за "спасибо", а иногда цена
довольно высока. Но я не стал бы стараться и только ради денег - что значат
деньги здесь? Я не смогу купить "Кадиллак" или слетать на Ямайку. Пожалуй, я
оказываю все эти услуги для того же, для чего хороший мясник всегда
присылает вам самое свежее мясо: я заработал себе репутацию и хочу ее
поддерживать. Я не занимаюсь только двумя вещами: оружием и сильными
наркотиками. Я не хочу помогать кому-либо убивать себя или ближнего своего.
Достаточно с меня убийств, сыт по горло.
Да, я человек дела. И когда Энди Дюфренс подошел ко мне в 1949 и
спросил, нельзя ли добыть ему Риту Хейворт, я ответил: "Нет проблем!". Их
правда не было.
